Подрядчик «Юганскнефтегаза» рассказал о тотальной коррупции в «Роснефти»

Строительство объектов на месторождениях крупнейшей дочерней добывающей компании «Роснефти» в ХМАО — «РН-Юганскнефтегаз», встало. Причина — руководство предприятия заморозило тендеры на будущий год. Однако, как рассказывают подрядчики ЮНГа, предприятие не дает заказы с августа этого года. Предпочтение отдается номинальным фирмам из Нижневартовска, откуда в свое время пришел гендиректор «РН-Юганскнефтегаз» Хасан Татриев. По странному совпадению, заказы также отдаются на откуп компаниям, возглавляемым представителями ингушской диаспоры, к которой относят и самого Татриева. Единственный выход у тех, кто работал ранее на подрядах у ЮНГа — покупать подряды у этих аффилированных структур, отдавая им как минимум 20% откатов. О том, что происходит сегодня вокруг главного нефтедобывающего предприятия России, рассказал один из его подрядчиков.

— Расскажите, что происходит у вас?

— Наша организация является одним из подрядчиков «Юганскнефтегаза», мы занимаемся строительством объектов для его подразделений. Три-четыре года назад в руководство ЮНГа пришла команда Хасана Татриева из Нижневартовска. Вместе с ним заместителем гендиректора по строительству был назначен Алексей Черемискин. С тех пор большую часть подрядов у «Юганскнефтегаза» начали получать компании, которыми владеют представители ингушской диаспоры. К слову, Татриев сам уроженец Ингушетии.

Формально заказы разыгрываются через тендеры, но почему-то так получается, что в итоге их получают фирмы, либо «ингушские», либо те, которые ранее работали в Нижневартовском регионе, откуда пришел Татриев.

— О каких видах подрядных работ идет речь?

— Транспортные перевозки, отсыпка кустов, строительство промысловых трубопроводов и так далее.

Ни для кого не секрет, что подрядная сфера всегда была коррумпированной. Но даже при этой системе существовали определенные правила игры, когда подрядчикам давали работать.

— Это как?

— «Юганскнефтегаз» работает с подрядчиками, используя так называемые давальческие материалы. Необходимо, к примеру, предприятию проложить трубу на месторождении. Поскольку материал дорогой, то его не дают закупать подрядчикам, да у них, у небольших фирм, и оборотки на эти материалы нет. Поэтому ЮНГ заключает с подрядчиком договор, по нему передает эту трубу, с которой подрядчик начинает работать. Трубу проложили, деньги получили.

Сейчас же ЮНГ перестал отпускать материалы своим контрагентам. Я знаю, что это произошло по решению Черемискина. Стройки встали.

Год назад путем давления на подрядчиков со стороны Стройконтроля (структура ЮНГ) и других контролирующих организаций в составе «Роснефти», всех подрядчиков вынудили подписать допсоглашения, в условиях которых говорится, что заказчик оставляет за собой право работать по схеме с давальческими материалами только при наличии у подрядчиков банковской гарантии. Но теперь практически ни один подрядчик «Роснефти» не может получить эту банковскую гарантию. Во-первых, на это необходимо много времени — от месяца и более. Во-вторых, все банки, аккредитованные в «Роснефти» (Сбербанк, ВТБ и другие), отказывают в этой гарантии.

Допустим, тебе нужна гарантия на 50 млн рублей, чтобы выкупать у ЮНГа материалы для стройки. Допустим, тебе ее дают. Но ты каждый месяц обязан платить по ней проценты — 2 млн рублей. А учитывая, что «Роснефть» оплачивает твою работу через 90 дней, ты отдаешь 8 млн рублей только в виде процентов за то, что тебе просто дают работать.

Отдельная история — проектные институты, которые работают на «Юганскнефтегаз». Все проекты на постройку какого-либо объекта для предприятия выполняются заведомо с элементом ошибки. К примеру, подрядчику говорят: постройте нам три задвижки и две трубы. Объекты построены, но тебе говорят — нет, нужно еще две задвижки, технология требует. А одна задвижка стоит как минимум 500 тыс. рублей. А если она иностранного производства, то и до 2 млн рублей доходит цена. Но те две дополнительные задвижки, которые нужны заказчику, подрядчик уже покупает за свои средства, потому что они не учтены проектом. Пересогласовывать проект, чтобы заказчик сам поставил тебе эти дополнительные материалы — себе дороже. Пересогласование проекта занимает иногда несколько лет. Все это время ты не получаешь денег за выполненную работу. Поэтому приходится покупать самому, привлекая кредиты.

Да, это наши коммерческие риски. Но если так, тогда все подрядчики должны работать в одинаковых условиях. А сегодня так называемые «нижневартовские» могут себе позволить работать с ЮНГом без банковских гарантий (им позволяют это делать), с минимальными отсрочками платежей (не 90 дней, а 40, к примеру). Но те, кто заявился на подряд на общих основаниях, вынуждены работать на драконовских условиях, которые им ставит заказчик.

— А откуда вы знаете, что так называемые «нижневартовские» работают по льготным условиям?

— Нефтеюганск — город маленький, все всех знают.

— А расскажите про эту структуру — Стройконтроль…

— Она выполняют в «Юганскнефтегазе» роль дубинки в отношениях с подрядчиками. Эти люди зарабатывают себе в карман. Доходит до смешного. Приезжает их представитель на объект и говорит: «А мне не нравится». Ты ему показываешь проект, там все соответствует. Он: «Мне все равно не нравится, не подпишу акт». На вопросительный взгляд он заявляет, что было бы не плохо на ДНС ему поставить новую аудиосистему за 100 тыс. рублей. И ты вынужден покупать ему это.

Это специфика отношений с подрядчиками местной команды. Но есть еще и представители московской команды в «Роснефти», которые заводят на объекты свои фирмы. Я видел переписку москвичей с Черемискиным. Они дают ему указание – такой-то подрядчик предоставил документы, они соответствуют требованиям, почему материалы ему не отпускаются, и он не получает разрешения на строительство? Он им отвечает: мол у этих подрядчиков не хватает тех или иных документов. Москва снова пишет: мы еще раз перепроверили их документацию, допустить до строительства. Он снова: вас ввели в заблуждение.

Такую ситуацию я наблюдаю с августа. В итоге строительство не ведется. Лоты на следующий год обычно разыгрываются в октябре-ноябре. Но до сих пор на следующий год по строительству тендеров не было. Никто не понимает, что происходит.

— А таких компаний, как ваша, которые оказались в подобной ситуации, сколько их?

— Больше трех десятков по региону, точно. Есть еще крупные игроки, которые тоже встали. Например, сургутская компания «Плазма» или большой холдинг «ЮНИС». У них очень много техники, людей. Но даже им не дают строить. Объемы работ отдают непонятным организациям. Например, сейчас идет отсыпка куста. Этот заказ забрал «Нижневартовский бетонный завод». Чей он, не знаю. Но я не уверен, что у этого завода есть необходимое количество самосвалов и квалифицированных специалистов, чтобы выполнить эту работу.

Мне кажется, что развитие ситуации дальше будет таким… Сейчас ЮНГ затянет с торгами на будущий год. Потом в авральном порядке разыграет тендеры между номинальными, но зато своими фирмами. А те, в свою очередь передадут эти работы на субподряд, то есть таким компаниям, как наша. Но за это они возьмут по 20% с заказа. То есть все хорошо будет у фирм-паразитов, которые ничего не строят.

К примеру, есть контракт на 100 млн рублей. Его получает номинал, который строить не может. Она выходит на тех, кто сидит без работы, но строить может, и предлагает ему этот подряд. Из этих 100 млн рублей, субподрядчик должен заплатить 20 млн рублей налогов и еще 20 млн отдать номиналу. В итоге добросовестный строитель на руки вместо 100 млн получит только 60 млн рублей. Но и это еще не все, потому что из этих денег нужно заплатить зарплаты, оплатить ГСМ, заплатить за материалы, которые перестали поставлять и так далее.

Такое положение приведет к тому, что рано или поздно у нормальных подрядчиков закончатся деньги. Это уже сейчас происходит. В нашей фирме работает около 500 человек, мы уже начали продавать все, что у нас есть, чтобы рассчитаться с сотрудниками. Это наш принцип — сначала рассчитаться с рабочими. Крупные игроки так не делают. Я знаю компании, в которых люди не получали зарплаты с августа. Дают какие-то суточные, не более.

У Татриева и Черемискина есть доверенное лицо, которое доводит их неофициальные решения до подрядчиков. Мы спрашивали у этого человека — мы будем дальше работать или нет? Если нет, мы продадим технику, заплатим налоги и выдадим зарплаты, а дальше разгоним компанию. А он не может ответить на наш вопрос.

— Странная ситуация. Ведь ЮНГ – гигантское предприятие, перед которым головная компания ставит задачи, планы. Получается, если стройка стоит, значит эти планы по вводу тех или иных объектов, не выполняются. Они сами себе враги что ли?

— Я не знаю. Основные показатели в «Юганскнефтегаз» — ввод основных средств в эксплуатацию. Если они их не выполняют, начинается разбирательство и проблемы. Но, как я понимаю, пока команда Татриева выкручивается за счет того объема объектов, которые были построены еще до нее. Они были построены, но по документам не были введены в эксплуатацию. И теперь их вводят. То есть построена скважина. Она уже лет шесть как качает нефть, но по документам она не введена в эксплуатацию.

— Как вы выживаете в таких условиях?

— Набрали кредитов. Я взял 5 млн рублей. Мои коллеги-учредители, человек пять, тоже взяли примерно столько же. Вот эти 30 млн рублей. С них мы людям с августа платим зарплату. Продали свои квадроциклы, джипы.

— А не пытались сообществом, вместе с представителями других компаний, подобных вашей, встретиться с руководством ЮНГа и выяснить отношения?

— Пытались. Нам говорят — на вас висит наша дебиторка. У нас она не очень большая — порядка 12 млн рублей. У других есть по 300 млн рублей. Эти деньги «Роснефть» платила за подрядчиков, когда проектные институты пересогласовывали проекты, по которым работали подрядчики. Как раз те схемы, о которых я говорил выше. Получается замкнутый круг.

Система, которая сложилась… ее трудно назвать соответствующей установкам нашего президента, который объявил этот год Годом развития малого и среднего бизнеса. «Роснефть» взяла под козырек и давай этот малый и средний бизнес давить. Кому и для чего это нужно, я не понимаю.

— А в суды не пробовали обращаться?

— Нет и не будем. Это чревато еще более серьезными последствиями. В прошлом году, да и минувшим летом директор одной транспортной фирмы из Пыть-Яха опубликовал открытые обращения на имя Путина. Фирма называлась «Пыть-Яхавтотранссервис-5». Он же написал обращения в генпрокуратуру РФ. Те спустили это обращение в Нефтеюганскую межрайпрокуратуру и после этого фирма обанкротилась. Более того, перед этим нажила себе проблем, потому что прокуроры, вместо того чтобы разбираться с беспределом их заказчиков, начали заниматься ими. Сейчас о них ничего не слышно. Похоронили успешно фирму.

— И что собираетесь делать? Есть варианты?

— Сможем дотянуть до марта. Потом помрем.