Как Болотов соединил заморский картофель и русский стол

Помимо давно обещанного Армагеддона или воображаемого захвата Земли инопланетянами, вполне реальной является угроза голода и нехватки ресурсов на планете. А еще, чем более развитым кажется человечество, тем меньше в нем веры в природу и опыт прошлого. Большинству сегодня как-то странно полагать, что мы можем вымереть не от нашествия марсиан, а по старинке - то того, что людям можем перестать хватать сельхозпродукции на планете.

Вот и ныне ученые грозят к 2050 году недостатками растительной пищи для человечества. Есть ошибочное мнение, что войны случаются исключительно из-за просчетов и амбиций политиков, а исход военных действий связан лишь с оборонной мощью страны. Меж тем, вообще-то наши предки, если вспомнить, бились «за пядь земли», а в переводе на сельский — за пашню. А на пашне главный человек — земледелец, всеми действиями которого руководит специалист в области ведения полеводства - то есть агроном. И, подобно тому, как в Античности самым главным был не полководец, а ритор, способный уводить за собой народы не мечом, а словом, и в более поздние времена на самом-то деле куда важнее для выживания не генерал, а ученый-агроном. Отдадим дань уважениям делу агрономов - нашедших через желудок путь к сердцам целых народов. В лице хотя бы одного из них - основоположника отечественной агрономии.

...В Европе картофель, без которого не мыслим сегодняшний русский стол, появился 400 лет назад: на наш континент его завезли испанские конкистадоры из военной экспедиции 1536-1537 года в Перу.

Клубни завезли, монархам идея разводить новую культуру понравилась - ура, новая еда, растет быстро и повсеместно, экономически это все решает множество вопросов. Но вот крестьяне страшно противились плоду и даже прозвали его (если говорить, скажем, о немцах, дьявольской силой ("Крафт" - "сила", "тойфель" - "дьявол"). Почему? Потому что агрономов еще толком и не было. Поясним. Представьте: средства сорняков еще не были известны, и поля зерновых часто засорялись спорыньей (вид грибов, паразитирующих на злаковых).

Спорынья, попавшая в муку после помола, вызывала эрготизм ("огненная чума" и "ведьмина корча", если по-европейски) (боли в животе, мышцах, галлюцинации, умственные расстройства, судороги, напоминающие пляски), и даже смерть. Это называется эрготизм. Танцевальная чума в 1518г. в Страсбурге считается как раз массовым проявлением эрготизма.

Зависимость между засоренными спорыньей полями и эрготизмом была понята не сразу, поэтому эпидемии случались часто, унося сотни тысяч жизней — и людей, и животных. Вообще-то, спорынья - основа лсд, поэтому не мудрено, что было столько случаев лихорадочных танцев, больше похожих на судороги, порой охватывающих целые селенья и города. Это было не что иное, как отравление хлебушком со спорыньей с последующими галлюцинациями и прочим.

В Россию картофель был завезен еще в 1700 году Петром I. Царь, якобы, распробовав заморскую диковинку на Западе, повелел купить на рынке в Роттердаме мешок картошки и отправить в Россию «для расплода». "Расплод" случился, как и первые вспышки эрготизма. Впоследствии с 1710 по 1920-е годы в России случились 25 крупные эпидемии этого страшного заболевания. Последняя из крупнейших в новейшей истории была на юге России в 1926-1929 году, когда им заболели 11 тысяч человек. Помимо эрготизма, не разобравшись толком, как правильно растить и есть картошку, народ травился и соланином. Это вещество необходимо для защиты от паразитов и заболеваний, и выработка его усиливается при контакте клубней с солнечными лучами. Но крестьяне-то без агрономов не могли этого знать...

Немудрено, что, во-первых, народ готов был на вилы поднимать всякого, кто насаждался дьявольский плод. Во-вторых, только с 1755-го по 1766 годы Сенат рассматривал вопрос о надобности посадок картофеля 23 раза. И позже продолжалась активная "пиар-кампания" картофеля - в царствование Николая 1 губерниям было предписано принять самые энергичные меры по созданию и расширению посевов картофеля: «завести во всех казенных селениях общественные посевы картофеля для снабжения этим последним крестьян к будущим посевам», «поощрять премиями и другими наградами хозяев, отличающихся разведением картошки».

Но на стыке XVIII и XIX веков вошел в пору Андрей Тимофеевич Болотов, помещик из Тульской губернии, ставший и профессиональным военным, и философом, и литератором, и ученым-агрономом.

До столетнего юбилея, неслыханного по тем временам, Болотов не дожил пятилетку, но, как мы понимаем, и за свой немалый срок успел очень многое! И именно его считают одним из основателей агрономии и помологии – теории сортоведения в России. И именно картофель обязан своим укоренением в русском быте. И помидоры (тоже из семейства пасленовых) - заодно.

Изначально Болотов служил переводчиком официальных бумаг с немецкого в военной канцелярии Кёнигсберга; был адъютантом Суворова, но когда выпала возможность уйти со службы, с радостью вернулся в свое родовое поместье, чтобы предаться куда больше занимавшей его науке. Сочетание невероятной образованности (и языки, и математика, и химия, и география) с любовью к крестьянскому труду, к природе, дали свои плоды - во всех смыслах. Он совместил науку и сельскохозяйственный труд. Став членом Императорского Вольного экономического общества, Андрей Тимофеевич Болотов писал многочисленные научные статьи по сельскому хозяйству для альманаха «Труды» этого общества. Но поскольку «Труды» не могли вместить все его научные наработки, стал выпускать свое собственное издание — еженедельный журнал «Сельский житель. Экономическое в пользу сельских жителей служащее издание», сотрудничал с издателем «Московских ведомостей» и просветителем Николаем Новиковым, печатая у того статьи в разделе «Экономический магазин». Скоро «Экономический магазин» превратился в энциклопедию из 40 томов, в преамбуле которой значилось - «собрание всяких экономических известий, опытов, открытий, примечаний, наставлений, записок и советов, относящихся до земледелия, скотоводства, до садов и огородов, до лугов, лесов, прудов, разных продуктов, до деревенских строений, домашних лекарств, врачебных трав и до всяких нужных и неизбежных городским и деревенским жителям вещей».

И, наконец, после всех высоких правительственных предписаний 26 августа 1770 года в очередной книге «Трудов» Императорского Вольного экономического общества появилась поворотная статья Андрея Болотова «Примечания о картофеле, или земляных яблоках». С этого момента исход войны за картофель в России, по сути, был предрешен. И только спустя два года, в 1772 году, после всех битв европейских крестьян с властями Медицинский факультет в Париже признал картофель съедобным.

Впрочем, и кое-чем поступиться приобретшему новый съедобный плод крестьянину, пришлось - репой. Потому что количество земли, отведенной на выращивание чего бы то ни было, ограничено. Репка, когда-то мать русского стола, уступила место заморской коллеге. И сегодня русский стол и экзотический когда-то плод - немыслимы друг без друга. Как немыслима отечественная агрономия без Болотова.